Моше Фельденкрайз
Данная статья составлена по материалам выступления на конгрессе психодрамы в Париже в 1964 году. Она была впервые опубликована в виде 15-страничной монографии издательством Editions Chiron под названием «Aspects d’une technique: l’Expression corporelle». В 1988 году Томас Ханна, редактор журнала «Соматика» (Somatics), перевел ее на английский и опубликовал под названием «Bodily Expressions». Этот текст хорошо дополняет более раннюю работу «Разум и тело» 1959 года и наиболее подробно объясняет работу Фельденкрайза, в более коротком формате статьи, которая во многом отражает фундаментальное содержание книги Фельденкрайза «Тело и зрелое поведение. Исследование тревожности, секса, гравитации и научения» 1949 года. Также это самый емкий текст Фельденкрайза объясняющий концепцию Образа Я применительно к его работе. Поэтому было решено в русском переводе назвать эту статью «Образ Я и телесная экспрессия».
Наш Образ Я — это образ тела, который определяет не только то, что мы думаем о себе, но и то, что мы делаем и как мы это делаем.
Поведение людей основано на том Образе Я, который они сами для себя создали. Соответственно, если человек хочет изменить свое поведение, необходимо изменить этот образ.
Что такое Образ Я? Я бы сказал, что это образ тела, а именно это форма и соотношение частей тела, что означает пространственные и временные отношения, а также кинестетические ощущения. Сюда входят чувства, эмоции и мысли человека. Все они образуют единое целое.
Как создается Образ Я? Каждый человек чувствует, что его манера ходить, говорить и вести себя определенным образом является уникальной и неизменной. Он полностью отождествляет себя с этим поведением, как если бы он родился с ним. То, как он видит объекты в пространстве, как он отслеживает движения, как он наклоняет голову и как он смотрит на вещи, кажется врожденным; и он считает невозможным изменить что-либо из этого, кроме, возможно, скорости, интенсивности или продолжительности.
Несмотря на это убеждение, все, что является центральным для человеческого поведения, приобретается только в течение длительного периода научения: ходить, говорить, видеть фотографию или картину в трех измерениях, сами движения, осанка и язык зависят исключительно от случайных обстоятельств места рождения и окружения человека.
Таким образом, когда мы учимся говорить на втором языке, мы всегда говорим на нем с акцентом — более раннее научение всегда стоит на пути нового научения. Нам затруднительно сидеть так, как это делают японцы или индусы, потому что этому препятствуют прежние привычки. Таким образом, независимо от случайности обстоятельств рождения, трудности, с которыми мы сталкиваемся, пытаясь изменить ментальные или физические привычки, имеют мало общего с наследственностью и связаны с проблемой изменения любой уже приобретенной привычки.
Очевидно, что трудность заключается не в привычке как таковой, а в более раннем моменте времени, когда эти случайные привычки сформировались. И получается, что наш Образ Я приобретен совершенно случайно. Поэтому возникает вопрос о том, можно ли свободно выбирать новые привычки, которые в большей степени соответствуют индивидуальным особенностям человека.
Поймите, что речь здесь идет не просто о замене одного способа действия другим, что было бы чисто статичным изменением. Я предлагаю изменить наш образ действий, вызвав динамические изменения во всем процессе деятельности человека. Прежде чем мы пойдем дальше, возможно, стоит провести небольшой эксперимент, который позволит почувствовать эту возможность, а не просто понять идею.
Если вы ляжете на живот и согнете правое колено так, чтобы голень была направлена к потолку, то обнаружите, что положение стопы по отношению к ноге у разных людей сильно варьируется. Каждый делает это по-своему, держа стопу каким-то своим способом. Это становится очевидным, если мы поместим на подошву стопы книгу. Плоскость книги, скорее всего, не будет параллельна потолку, она будет иметь определенный наклон, который у всех людей разный. Можно видеть, что мышечные сокращения ноги и стопы имеют особое отношение друг к другу. Даже если мускулатура не поддерживает вес, она все равно не находится в нейтральном состоянии. Мышцы следуют паттерну, продиктованному Образом Я.
Этот уникальный индивидуальный паттерн субъективно воспринимается как очевидный и единственно возможный. Это связано с тем, что привычные паттерны запечатлены в нервной системе. Нервная система реагирует на внешнюю стимуляцию этим привычным готовым паттерном, поскольку у нее нет другого доступного паттерна реагирования. Для того чтобы добиться необходимых нам динамических изменений, эти компульсивные модели должны быть удалены из нервной системы, оставляя ей свободу действий или реакций, — не в соответствии с привычкой, а в соответствии с внешней ситуацией.
Чтобы изменить динамику этого соотношения «стопа — нога», достаточно сделать около двадцати чрезвычайно медленных движений, при этом внимание должно быть сосредоточено как на траектории движения стопы, так и на различных ее частях. Например, согните и вытяните стопу, сосредоточив внимание на движении пятки. Старайтесь следовать за этим движением и в то же время сознавать движения большого пальца и далее, каждого пальца, одного за другим. Это должно быть сделано самым мягким образом, с уменьшением интенсивности движения, чтобы содействовать изменению, которое будет происходить постепенно.
Когда вы сосредоточитесь на каждом из пальцев ног, движущихся в пространстве, вы почувствуете специфические различия в степени сложности восприятия этих частей стопы. Сложность заключается в том, что эта различная степень ясности создает прерывистость в потоке образов, имеющихся у нас в отношении данных частей тела.
Попробуйте другой паттерн движения с ногой: двигайте мысок стопы по кругу, пытаясь ощутить соответствующее движение вашей пятки. Если вы сделаете внезапную остановку, обратите внимание, насколько сложно в некоторых положениях точно определить, где находится пятка, тогда как в других положениях это относительно просто.
Теперь делайте движение стопой крайне медленно, на этот раз описывая небольшие дуги, а не полный круг. Останавливайтесь в различных точках дуги и снова пытайтесь ощутить точное положение мыска стопы и пятки по отношению к линии ноги, лежащей на полу.
Теперь попробуйте перемещать мысок стопы влево и вправо, пытаясь отслеживать противоположное движение пятки. Вы заметите, что пятка не движется по горизонтальной линии и что она делает что-то совершенно другое в крайнем правом и левом положениях своей траектории.
Попробуйте другой паттерн движения. Поверните мысок правой стопы внутрь — это переместит пятку наружу вправо; затем поверните мысок стопы назад наружу, но сделайте это через небольшой полукруг, иногда дугой вверх, а иногда дугой вниз. Делайте это движение предельно медленно, пока не сможете превратить его в полный круг пятки, все время сознавая соответствующее движение мыска стопы. Сделайте свое отслеживание мыска стопы еще более точным, думая поочередно о большом пальце, втором пальце, третьем пальце, четвертом пальце и мизинце. Время от времени меняйте направление круга и продолжайте до тех пор, пока пространственные модели не станут легкими, простыми и понятными, то есть пока они не станут такими же, как обычные движения, которые являются частью нашего Образа Я и имеют такую же простоту, ясность и легкость.
Делайте эти движения без каких-либо дополнительных усилий или попыток усложнить их. Если вы запутались, просто остановитесь и начните все сначала.
Вы заметите, что каждый раз, когда вы находите трудно отслеживаемое место, сразу же происходит изменение дыхания. В момент замешательства остановитесь и подождите, пока дыхание восстановится. Через некоторое время вы заметите, что чем дольше ваше дыхание остается непрерывным, тем больше и легче становится поток пространственных образов пятки и пальца. И вы будете удивлены тем, как быстро пройдет время.
Если вы сейчас вытянете правую ногу, то заметите, что она кажется длиннее левой. Вы испытаете изменение в кинестетических ощущениях не только мышц и суставов правой стопы, но и всей правой стороны вашего тела: правый глаз будет казаться более открытым — и это действительно так. Вся правая сторона лица на самом деле будет длиннее, а мышцы — более расслабленными.
Если вы встанете, вы также заметите определенные изменения в движении правой ноги и в том, как она ощущается на полу. На самом деле будут иметь место различные изменения, заметные во всей правой стороне тела. Например, голова будет легче поворачиваться вправо, чем влево, и она пойдет дальше вправо. Если вы медленно поднимете правую руку над головой и опустите ее обратно, а затем сделаете то же самое с левой рукой, скорее всего, вы почувствуете, что правая рука легче.
Используя ту же методику, вы можете выполнить такую же серию упражнений с головой вместо пятки. Наклоните голову, затем поднимите ее, обращая внимание на пространственную ориентацию головы по отношению к различным сегментам левой стороны тела — например, к плечу, ключице, позвоночнику и так далее. Вы заметите аналогичное изменение мышечного тонуса всей левой стороны вплоть до пальцев ног.
В свете всего этого напрашиваются некоторые важные выводы.
- Несмотря на то, что обе стороны тела в равной степени участвовали в наклоне и выпрямлении головы, именно сторона, подвергнутая сознательному исследованию, демонстрировала изменения в мышечном тонусе, легкость движения и большее чувство благополучия. Это означает, что движение само по себе имеет мало значения, помимо определенных улучшений в кровообращении и других незначительных телесных благ. Таким образом, изменение, происходящее в двух одинаково движущихся сторонах, вызвано сознательным вниманием к одной стороне и прояснению ее пространственной ориентации. Важно, что изменения происходят только в той стороне, на которой сфокусирован человек, это указывает на то, что изменения произошли через экстрапирамидальные пути нервной системы.
- Соответственно, мы должны заключить, что изменение произошло в самой центральной нервной системе, поскольку оно затронуло всю сторону, на которой мы сосредоточились.
- В довершение ко всему, это изменение исчезнет не сразу и может длиться от нескольких часов до нескольких дней. Его сохранность напрямую зависит от количества времени, затраченного на выполнение упражнения, и от ясности, с которой были представлены пространственные отношения.
Эффект, который эта техника вызывает в центральной нервной системе, подчеркивает, что одни и те же изменения можно получить на противоположной стороне тела чисто ментальными усилиями, а именно методично направляя внимание туда и обратно, на кинестетические ощущения одной стороны, а затем другой без какого-либо движения. В то время как для достижения первоначальных изменений на первой стороне потребовалось более получаса, другая сторона покажет те же самые изменения в течение нескольких минут просто в результате систематического, точечного, сознательного обзора различий между двумя сторонами сверху донизу.
После такого процесса, пожалуй, самая важная вещь, на которую следует обратить внимание, это то, насколько удовлетворяющим является изменение привычных способов использования головы или ног. Это изменение позволяет понять, насколько далеки обычные привычки самоконтроля от того, чем они могут быть, — от того, какими они на самом деле должны быть. Это то, что мы попытаемся прояснить в дальнейшем.
Очевидно, что существуют определенные области Образа Я, для которых это упражнение при сознательном внимании имеет особую эффективность. Это означает, что существует система приоритетов, которая может сделать такие упражнения более легкими и методичными.
В подтверждение этого следует сделать отправное наблюдение, что первые отношения новорожденного человека с внешним миром устанавливаются посредством рта. С самого начала использование рта требует особых способов ориентации головы в пространстве. Постепенное развитие наших дистанционных органов чувств (слух, зрение, обоняние) требует особых движений головы.
Дистанционные органы чувств, будучи парными и симметрично расположенными, могут правильно определять направление и расстояние до объектов только благодаря движениям головы. Органы слуха, зрения и обоняния имеют сложную неврологическую функцию, которая требует вращения головы, чтобы сбалансированная стимуляция двух органов чувств могла направить лицо непосредственно к источнику этой стимуляции. Голова служит своего рода перископом центральной нервной системы и доставляет сенсорную информацию в мозг.
В конечном счете, единственной частью нашего существа, которая поддерживает отношения с внешним миром, является нервная система — органы чувств и остальные части тела служат лишь инструментом для действий и сбора информации. Очевидно, что голова, будучи носителем дистанционных органов чувств, принимает активное участие во всех наших отношениях с внешней реальностью. Таким образом, способ, которым движется голова, является основным компонентом нашего Образа Я, и позвоночный столб, располагающийся под ней, играет не менее важную роль, поскольку он делает возможным вращение в шейном и поясничном отделах позвоночника.
Эти соображения показывают важность роли скелета в нашем Образе Я. Голова, опирающаяся на таз посредством позвоночного столба, участвует в каждом действии — пассивном, активном или ориентирующем, — которое связывает нас с внешним миром.
Грудная полость и органы дыхания подвешены к позвонкам и зависят от их движений. В свою очередь, эти движения не могут не сказываться на дыхательных функциях. По этой причине грудная полость не должна делать ничего, что нарушает положение головы; вместо этого она должна содействовать ее постоянной ориентации. Имея это в виду, давайте кратко рассмотрим, как это соотносится с вашим Образом Я.
Если, лежа на спине, вы будете тщательно ментально осматривать свое тело, то заметите, что некоторые его части легче ощутить, чем другие. Те части тела, которые не так легко ощутить, не являются частью наших сознательных действий. Более того, вы обнаружите, что во время каждого отдельного действия в сознании отсутствуют какие-либо области тела, а некоторые области почти никогда не присутствуют в нашем Образе Я.
Полный Образ Я — это редко достигаемый идеал, а именно: равное сознание всего тела, каждая часть которого имеет одинаковое значение (спереди, сзади и с обеих сторон). Каждому из нас приходится сталкиваться с тем, что степень нашего самоконтроля напрямую отображает наш Образ Я. Этот образ, к сожалению, в значительной степени ограничен по сравнению с идеалом.
Мы должны также признать, что взаимоотношения всех частей нашего тела изменяются в соответствии с действиями, которые мы совершаем, и в соответствии с положениями, которые мы принимаем. Если, например, вы закроете глаза и попытаетесь держать указательные пальцы на таком же расстоянии друг от друга, как ваш рот, вы можете с удивлением обнаружить, что либо переоценили, либо недооценили ширину на целых триста процентов.
Или, опять же, закройте глаза и с помощью рук попробуйте указать толщину вашей груди от грудины до спины. Затем попробуйте точно так же определить вертикальный размер вашей груди. Вы будете удивлены, обнаружив, что ваше суждение меняется каждый раз, когда меняется положение ваших рук. Три попытки показать пространственные размеры ваших частей тела приведут к трем несопоставимым результатам.
Вот еще один эксперимент, который вы можете провести. Закройте глаза и держите руки удобно перед лицом, направляя правый палец прямо на левый глаз, а левый — на правый. Теперь представьте себе эти линии как лучи света, пересекающиеся где-то в середине. Зафиксируйте эту воображаемую среднюю точку пересечения двух лучей в пространстве, а затем ухватитесь за нее большим и указательным пальцем правой руки. Откройте глаза и посмотрите, как далеко вы находитесь от этой точки.
Затем повторите то же самое, на этот раз поднеся большой и указательный пальцы левой руки к точке пересечения, и снова откройте глаза. Это хороший способ узнать, что визуальные погрешности имеют кинестетическое происхождение.
Если провести детальное обследование людей таким способом и обнаружить действительно серьезные различия между их Образом Я и объективными характеристиками, можно быть уверенным, что в контроле над этими участками тела будут присутствовать действительно серьезные недостатки. Например, люди, которые обычно держат грудную клетку зажатой, как будто они только что выдохнули, обнаруживают, что их Образ Я в груди в два-три раза глубже, чем на самом деле. И наоборот, люди, которые обычно имеют чрезмерно расширенную грудную клетку, как бы на вдохе, будут недооценивать глубину своей грудной клетки. Детальное изучение всех частей тела дает много таких сюрпризов, особенно в области таза и анально-генитальной области.
Как только мы увидим, что степень самоконтроля человека непосредственно отражена в его Образе Я, мы сможем понять, почему нам так трудно улучшить свои физические возможности, сосредоточившись только на изучении конкретных действий. Вместо этого мы вполне можем предположить, что улучшение Образа Я так, чтобы он более соответствовал реальности, приведет к общему улучшению физической активности. И результаты такого улучшения будут как более быстрыми, так и более обширными, чем результаты любой системы упражнений, которая применяется только к конкретным действиям.
Мышечная активность
Именно гладкие и поперечно-полосатые мышцы дают нам значимую и всестороннюю информацию о событиях в нервной системе. Без мышечной активности неврологические события проявлялись бы не более чем медленными химическими реакциями и типами электрических импульсов, которые не несут никакой информации, имеющей значение для человека.
Если бы у нас были только эти реакции и импульсы в качестве информации, мы бы никогда не узнали, реагирует ли нервная система на красоту, ощущает ли она зеленый или красный цвет, хорошее или плохое, приятное или неприятное. Только мышечная экспрессия может сказать нам об этом. Гладкие мышцы выражают импульсы нашей внутренней жизни, а поперечно-полосатые мышцы связывают нервную систему со всеми этими процессами. Насколько мы знаем в настоящее время, мышцы — единственный инструмент, посредством которого химические и электрические процессы нервной системы получают выражение, доступное человеческому восприятию.
Следовательно, первостепенное значение имеет тщательное изучение мышечной системы на предмет ее связи с неврологическими функциями. С самого начала мы должны четко понимать следующее: не достигнув периферической мускулатуры, ни одно неврологическое событие не может восприниматься ни как ощущение, ни как чувство, ни как настроение, ни как действие. Под периферией мы подразумеваем слизистые рта и заднего прохода, а также мускулатуру капилляров и всей системы кровообращения.
Сам по себе мозг кажется нечувствительным к большинству возбуждений, которые на периферии могут вызывать живые реакции. Фактически сознавать какое-либо опасное событие мозг может только тогда, когда оно вызывает действие на периферии, — только тогда оно осознается.
Рентгеновские лучи или высокочастотные волны могут сжечь или разрушить кости и внутренние ткани, не будучи замеченными. Человек осознает это только тогда, когда воздействие появится на периферии. Камни в почках и камни в желчном пузыре могут формироваться незаметно, но они резко ощущаются в тот момент, когда начинают расширять сфинктер. Мы не чувствуем разрушительного процесса кариеса до тех пор, пока он не начинает поражать капилляры и десны.
С начала и до настоящего времени земная жизнь должна была развивать нервную и мышечную системы, которые могли бы адаптироваться к земной гравитации. Помимо контроля температуры и химического гомеостаза тела, нервная и мышечная системы в первую очередь участвуют в деятельности, направленной на выживание, которая включает в себя передвижение в поле гравитации.
Даже наша классификация животного царства основана на способах передвижения: рыбы плавают, птицы летают, другие животные скользят, ползают, карабкаются или ходят на четырех или двух ногах и так далее.
Существует центральная особенность всей мышечной деятельности, которую мы должны учитывать. Если мы попытаемся последовательно сделать легкое движение пальцем, затем рукой, затем предплечьем, а затем всей рукой, пытаясь оценить относительное усилие, связанное с каждым из этих движений, то заметим, что все эти движения выполняются с одинаковой легкостью. Тем не менее простой расчет работы, выполняемой в условиях гравитации, позволяет определить, сколько Ньютон-метров необходимо для движения. Например, столько-то Ньютон-метров требуется для пальца, больше Ньютон-метров — для руки, еще больше Ньютон-метров — для предплечья и гораздо, гораздо больше — для всей руки. Это означает, что чувство мышечного усилия — это не измерение проделанной работы, а что-то другое. Это «что-то другое» — то, как организовано движение, его качество.
Количество выполненной работы может варьироваться от одной единицы до миллиона, в то время как ощущение усилия остается прежним. Чувство повышенного усилия будет возникать только при появлении какого-то сопротивления или беспокойства, которые заставляют нас мобилизовать неоправданно бо’льшие усилия для его преодоления. И это ощущение возросших усилий, очевидно, не связано с увеличением объема проделанной работы. Таким образом, можно сделать общий вывод, что ощущения и чувства говорят о внутренней организации и о качестве мобилизации, но не о различиях, которые можно измерить или проверить как объективные реалии.
Поскольку чувства и ощущения не говорят нам о том, что происходит на самом деле, у нас нет другого выхода, кроме как воспользоваться ментальными процессами, суждениями, пониманием и знаниями, если мы хотим быть уверены, что наши чувства и ощущения действительно являются тем, чего мы желаем. В противном случае наши потенциальные ошибки вполне могут оказаться фатальными.
Наши действия организованы в соответствии с Образом Я, который сформировался как бы случайно. Этот Образ Я состоит из чувств и ощущений. В этом случае элементарно указать, что наши действия, основанные на менее ясных областях нашего Образа Я, могут привести к таким ошибкам, как, например, делать противоположное тому, что мы думаем, что мы делаем, или делать что-то, что не имеет четкой связи с тем, что мы чувствуем, что мы делаем. И эти действия будут происходить без какого-либо их осознания.
Раньше, когда вы проводили эксперимент по вращению пятки и пальцев ног, скорее всего, вы испытывали моменты, когда вы делали движения, сильно отличающиеся от привычных ощущений. Как только вы начнете замечать такую ошибку, это вызовет резкое прерывание потока пространственных образов. В редких случаях человек может потерять след своей пятки или пальца ноги до такой степени, что он больше не знает, где находятся носок и пятка в пространстве или что делается с каждым из них. Это связано с тем, что мы редко сознательно анализируем, есть ли прямое соответствие между нашими действиями и тем, что мы хотели делать.
Обычно мы двигаемся практически в соответствии с тем Образом Я, который сформировался в нас с рождения до примерно четырнадцатилетнего возраста. Этот расплывчатый образ обычно работает более или менее удовлетворительно, ибо у нас редко возникает потребность иметь более полный образ.
Несмотря на то, что по мере взросления мы становимся способны на гораздо более сложные действия, мы обычно продолжаем использовать паттерны, сформированные в юности. Время, которое у нас есть для развития этого образа, гораздо более длительно, так как оно не разделяется на отдельные периоды научения, как это бывает у взрослых. Следует отметить, что эта прерывистость в индивидуальном научении взрослых препятствует реализации творческого потенциала человека. Вопрос состоит в следующем: есть ли действия, которые настолько выходят за пределы Образа Я любого человека, что мы делаем прямо противоположное тому, что намеревались, когда пытаемся сделать их?
Следующее движение покажет, что я имею в виду. Положите ладонь правой руки на пупок, направляя пальцы влево. Не двигая рукой, поверните локоть так, чтобы он находился прямо перед вами под прямым углом между предплечьем и тыльной стороной руки. Вы можете обнаружить, что не в состоянии выполнить это простое движение. Если это так, положите руку на стол и обратите внимание, как легко вы можете образовать прямой угол между тыльной стороной руки и предплечьем. Затем попробуйте выполнить предыдущее движение другим способом: держите этот прямой угол между тыльной стороной ладони и предплечьем и положите ладонь на пупок, как вы делали это раньше. Заметьте, что теперь вы можете это сделать. Как можно сделать рукой то, что она не могла сделать минуту назад? Рука — самая ловкая и часто используемая часть нашего тела, как же это возможно, что она не повинуется нам? Как может рука настолько ослушаться нас, что активизируются мышцы-сгибатели, когда мы на самом деле хотим напрячь мышцы-разгибатели?
Научиться выполнять это движение правильно и точно так, как мы намеревались, займет всего лишь мгновение. Но, как мы отмечали ранее, это не просто вопрос замены одного действия другим, поскольку нас в первую очередь интересует более животрепещущий вопрос о том, как мы контролируем себя.
Дополняя и проясняя свой Образ Я, обращая внимание на пространственную и временную ориентацию своего тела, можно добиться более глубокого самосознания. Стремление сделать это не так уж необычно, как может показаться на первый взгляд. Творческие люди — художники, музыканты, поэты, ученые или философы — стараются расширить и уточнить свой Образ Я в конкретной области специализации. Например, художник перед своим полотном пытается учесть свои чувства к изображению перед ним, а также положение и вес руки, чтобы направить кисть именно с той точностью, которую он чувствует необходимой. Часто художник будет ретушировать поверхность снова и снова, пока изображение не станет его удовлетворять.
Поэт учитывает не только значение своих слов, но и их длину, звучание и взаимосвязи, пока их совокупность не будет точно передавать его чувства и мысли. Он делает со словами то же самое, что мы делали с нашей пяткой минуту назад. Он так же расширяет и уточняет то, что делает, тем самым делая Образ Я более точным и сознаваемым в этой конкретной области.
В приведенных выше примерах с художником, поэтом и движениями стопы простое механическое повторение привело бы не более чем к статическому изменению, но не повлекло бы какого-либо процесса развития. В связи с этим возникает вопрос: каково основное качество человеческой практики, которая способствует расширению и уточнению Образа Я? Очевидно, что должен быть тот или иной прогресс в самосознавании, который приводит к новым или лучшим действиям, точно так же, как практика с пяткой приводит к лучшему использованию всей ноги и ее составных частей. Без сознательного внимания к тому, что чувствуешь во время действия, и без применения этого внимания непосредственно ко всему движению, являющемуся результатом этих действий, не произойдет никакого развития. Простое механическое повторение никогда не приведет к такому результату.
Таким образом, почтальон, несмотря на ежедневные длительные поездки, никогда не станет велогонщиком, пока не обратит внимание на свои движения и не осознает пространственную и временную ориентацию своего Образа Я. Точно так же спортсмен, который довольствуется механическим повторением, достигнет минимального прогресса.
Для развития Образа Я необходимо сосредоточиться на том, чтобы завершить образ во всех его измерениях, а не только в тех, с которыми вы наиболее знакомы. Никто не знает, как можно улучшить дыхание за счет улучшения функций нашего пищеварения и как эти последствия могут повлиять на наше зрение или память. Математик, который также является музыкантом, не похож на других музыкантов; и поэт-музыкант не похож на других поэтов — дополнительные измерения меняют целое. Именно тогда, когда Образ Я становится более или менее полным, у нас появляется Леонардо да Винчи или Уильям Шекспир.
Имея это в виду, давайте посмотрим, сможем ли мы лучше понять мышечную активность. Первое, что следует отметить, это то, что одна и та же мышца может реагировать на очень разные стимулы. Мышца века может, например, совершать клонические движения во время определенных состояний усталости, или рефлекторно сокращаться, когда в глаз попадает насекомое, или сжиматься, когда человек решает закрыть глаза. В каждом случае качество мышечного сокращения разное.
Например, у всех произвольных движений есть одна общая черта: они обратимы, то есть в любой момент можно остановить траекторию движения и пойти в обратном направлении или сделать что-то совсем другое. В тех частях Образа Я, где еще не произошло полного научения, подобная обратимость невозможна. Если, например, попытаться повернуть голову вправо и одновременно глаза — влево, то можно почувствовать, что такое необратимое движение. Если попытаться сделать эти два движения двадцать раз, все это время обращая внимание на ритм дыхания, и продолжать делать это движение до тех пор, пока оно не станет таким же простым, как движение глаз в одном направлении с головой, то обнаружится изменение мышечного тонуса в задней части шеи на стороне вращения головы. Если повернуть голову влево, а затем вправо, то можно обнаружить, что правая сторона тела свободнее и что степень вращения вправо явно больше, чем влево. Кроме того, вращение вправо легче и плавнее. Правая сторона теперь имеет коэффициент обратимости, а также более широкий угол поворота.
Есть явное преимущество в достижении обратимости: движение не только становится более плавным, но и обладает бо́льшей адаптивностью. В нашей повседневной жизни мы склонны одновременно поворачивать голову и глаза вместе, и это становится привычным. Обратимое движение — поворот глаз в противоположную от движения головы сторону — встречается так редко, что есть люди, которые никогда этого не делали.
Движения туловища и рук имеют тот же привычный параллелизм, что и движения головы с глазами. Из-за этой привычки у человека нет навыка обратимости, когда он пытается двигать руками в противоположном направлении по сравнению с головой и глазами. В качестве примера положите ладонь правой руки за голову, а ладонь левой руки на лоб и попытайтесь повернуть голову вправо и влево. Вместо того, чтобы вращать голову, многие будут вращать голову, глаза, руки и туловище вправо и влево, как одно целое. Их привычный Образ Я взял верх, и они совершенно не сознают, что они на самом деле делают, даже когда вы указываете им на это.
Поскольку эти привычные паттерны движения утверждаются, несмотря на наши попытки сделать иначе, их можно считать компульсивными. Привычный паттерн отодвигает в сторону предполагаемый паттерн движения, но человек не имеет ни малейшего представления о происходящем.
Когда отсутствие обратимости так ярко выражено, человеку необходима очень тщательная переподготовка, чтобы осознать разницу между тем, что он намеревается делать, и тем, что он делает на самом деле. Когда приобретается навык обратимости, у учащегося возникает то же чувство, что и при решении головоломки. Это ощущение достижения большего самоконтроля.
В некоторых эзотерических дисциплинах в рамках обучения для обеспечения обратимости используется следующая методика. Ученик внезапно должен застыть в том положении, в котором он находится в тот момент, когда учитель приказывает ему, и должен удерживать это положение, каким бы странным или неудобным оно ни было. Но, сознательно удерживаясь на месте до тех пор, пока не будет дана команда расслабиться, ученик начинает осознавать все привычные и неэффективные способы расположения частей своего тела. Когда движение возобновляется, у ученика появляется расширенное осознание как первый шаг в научении обратимости. Гурджиев называл это упражнение «Стоп» и широко использовал его.
Тщательно применяя такие методы, можно преодолеть телесные ограничения, вызванные задержкой развития Образа Я. Улучшение этого образа влечет за собой расширение диапазона и количества паттернов движения, имеющихся в распоряжении человека. Таким образом, совершенствование нашего навыка обратимости идет рука об руку с общим улучшением нашей сознательной временной и пространственной ориентации.
Эта ориентация настолько тесно связана с сознательными функциями, что кажется, что она пронизывает все сознательные действия. Мы действительно не можем контролировать себя, если, например, наши глаза и голова не имеют привычной ориентации в пространстве и вертикальной направленности, установленной гравитационным полем.
Если вы когда-нибудь просыпались в незнакомой постели и комнате, то в момент пробуждения вы чувствовали, что не контролируете ни себя, ни свое положение. Даже когда вы полностью бодрствуете, вы можете испытать разрыв в потоке сознания, когда происходит внезапное удивление или внезапное изменение вашей пространственной ориентации. Например, если вы, поднимаясь по лестнице, ожидаете еще одну ступеньку наверху, которой на самом деле нет, внезапное удивление будет одновременно механическим ударом по телу и эмпирическим ударом по потоку сознания. Такое же прерывание в сознании происходит, если при спуске по лестнице окажется на одну ступеньку меньше, чем вы ожидали.
Возвращение к нормальному сознанию после такого прерывания сопровождается вопросом «Где я?». Субъективно разрыв в наших обычных протекающих образах пространственной ориентации переживается как разрыв в сознании.
Можно быть уверенным, что эта связь между сознанием и пространственной ориентацией имеет важные последствия. Методическое и тщательное применение концепции обратимости к Образу Я со временем дает следующие результаты:
- Способствует осознанию форм и взаимосвязей скелета.
- Одновременно снижает и выравнивает преобладающий мышечный тонус.
- Уменьшает количество усилий, затрачиваемых на все, что мы делаем.
- Упрощает способ, которым мы мобилизуем себя для любого конкретного действия.
- Повышает чувствительность, позволяя нам замечать даже небольшие отклонения от нормы.
- Улучшает способность ориентироваться в пространстве.
- Придает разносторонность тому, как функционирует наш интеллект.
- Снижает утомляемость, тем самым увеличивая работоспособность и выносливость.
- Улучшает осанку и дыхание, тем самым омолаживая тело.
- Улучшает здоровье и способность к действию.
- Улучшает координацию во всем, что мы делаем.
- Облегчает любое научение, умственное или физическое.
- Ведет к более глубокому самосознаванию.
Когда мышечный тонус снижается, а скелет становится все более сознаваемым, скелетная структура способна выполнять свои функции, сводя на нет вертикальную составляющую гравитации. Это освобождает мышцы от несущей функции, так что наши преднамеренные действия выполняются с наименьшим возможным усилием, в идеале — почти с нулевым.
В сущности, это означает, например, что если человек стоит со слишком широко расставленными ногами, движения слева направо более затруднены, чем если ноги ближе друг к другу. Точно так же эта позиция со слишком широко расставленными ногами означает, что движение вперед и назад возможно только после выравнивания скелета с вертикальной силой гравитации; как только вертикальная компрессия гравитации будет сведена к нулю, можно с минимальными усилиями двигаться вперед или назад. Теоретически единственное усилие, необходимое при движении, должно быть затрачено на преодоление сопротивления воздуха и трения.
Благодаря общему совершенствованию в использовании скелета мы можем наслаждаться полным спектром движений суставов и межпозвоночных дисков. Слишком часто телесные ограничения, которые, как мы полагаем, обусловлены отсутствием гибкости, вызваны привычным сокращением наших мышц, которые мы не осознаем. Невольно наши позы искажаются, и наши суставы подвергаются неравномерной нагрузке.
Дегенерация суставных поверхностей, в свою очередь, дополнительно ограничивает мышечную активность, чтобы избежать боли и дискомфорта при движении. Таким образом создается замкнутый круг, который постепенно искажает скелет, спину и межпозвоночные диски, в результате мы имеем пожилое тело, диапазон движений которого уменьшен задолго до наступления старости. На самом деле возраст имеет мало общего с этим печальным событием. Напротив, вполне возможно восстановить способность тела выполнять любое движение, на которое способен скелет.
В возрасте до шестидесяти лет любой здоровый человек, не страдающий серьезными заболеваниями, может достичь этой оптимальной способности, пройдя по часу переобучения за каждый год своей жизни (или чуть больше). Достичь этого состояния можно и после шестидесяти лет, в зависимости от интеллекта человека и его воли к жизни.
Основа единства разума и тела
Центральная идея того, что мы обсуждаем, заключается в следующем. Ментальный и физический компоненты любого действия — это два различных аспекта одной и той же функции. Физический и ментальный компоненты — это не два ряда явлений, которые каким-то образом связаны между собой; напротив, это два аспекта одного и того же, две стороны одной монеты. Вероятнее всего, последовательный, линейный характер языка лежит в основе последовательного характера нашего мышления и делает невозможным одновременное выражение этих составляющих.
Если не создать специальный словарь или систему обозначений, как это делается в математике, то у вас не будет иного выбора, кроме как разделять эти два аспекта — даже если вы предпочитаете этого не делать. Даже очень абстрактные темы, такие как числа, не являются независимыми от физиологической поддержки. Скорость нашего мышления тесно связана со скоростью моторных функций коры головного мозга. Время, необходимое для счета в уме от двадцати до тридцати, больше, чем время, необходимое для счета от одного до десяти. Это объясняется тем, что даже невербальное мышление, подобное этому, происходит с учетом задачи формулирования чисел, которое в первом случае занимает больше времени, чем произнесение чисел от одного до десяти. Аналогичным образом, если мы произносим про себя «вправо» или «влево», немедленно активируются мышцы глаз.
С помощью обучения нервная система человека может научиться устранять эту мышечную активность гортани и глаз, ускоряя тем самым ментальный процесс. Тем не менее наше мышление по-прежнему ограничивается скоростью, с которой может функционировать моторная кора. Простой акт чтения этой страницы ограничен скоростью визуального восприятия. Но даже в этом случае мы можем ускорить наши ментальные процессы, отделив их от мышечных, которые обычно сопровождают акт чтения.
Важно то, что мышление включает в себя физическую функцию, которая поддерживает ментальный процесс. Как бы пристально мы ни искали, трудно найти ментальный акт, который может иметь место без поддержки какой-либо физической функции. Современное представление о структуре материи указывает на то, что это всего лишь проявление энергии — нечто более утонченное, как само мышление.
Именно наше представление об определенных явлениях затрудняет их ясное понимание. Для нас скорость — это очень реальная вещь, ощутимая и измеримая. Тем не менее мы не можем ни прикоснуться к скорости, ни измерить ее. Это абстракция. Чтобы измерить скорость, мы должны принять во внимание изменения в определенных физических точках пространства. Но мы можем пойти дальше, измерив абстракцию и без того абстрактного представления о скорости: мы можем измерить ускорение и замедление при условии, что мы всегда отмечаем изменения в физических точках в пространстве. Мы можем даже перейти на третий уровень абстракции и проследить статистическую кривую вариаций ускорения. Но чем это отличается от того, что происходит внутри нас, когда мы думаем?
Придерживаясь этой аналогии с тремя уровнями абстракции, отметим ее параллельность ментальному процессу. Например, я могу рассеянно прочитать страницу и затем спросить себя, понимаю ли я то, что прочитал. После чего я перечитываю страницу, отмечая, понял я ее или нет. Затем я перечитываю страницу в третий раз, спрашивая себя, почему я не понял ее в первый раз.
В таком кратком эссе невозможно основательно подойти к этому предмету. Тем не менее мы можем видеть сходство этих двух аналогий, и мы можем понять, что изменение скорости мышления возможно только при сопутствующем изменении физического процесса, поддерживающего его. Любое изменение в последнем означает изменение в первом. Ментальный процесс приводит к изменению физического субстрата, а изменения в физическом субстрате мышления проявляются как ментальные изменения. В обоих случаях искать источник изменений бесполезно: ни изменение скорости, ни изменение мышления невозможно без изменения его физического субстрата.
Состояние бодрствующего сознания состоит из четырех элементов: движений, ощущений, чувств и мыслей. Если эти четыре вида деятельности отсутствуют, человек сразу же засыпает. Принято считать, что движение и ощущение являются центральными функциями нервной системы; но, помимо этого, мы предполагаем, что ментальный процесс является аналогичной им функцией. И мы попытаемся показать, что чувства также являются функциями центральной нервной системы.
Реакция страха включает сильное сокращение мышц-сгибателей, особенно брюшного пресса, и задержку дыхания. Это сопровождается рядом вазомоторных изменений: учащается пульс, усиливается потоотделение, а в крайних случаях может возникнуть дрожь и дефекация. Многие солдаты испытали это в момент выхода из окопов в штыковую атаку. Сильное сокращение сгибателей сопровождается одновременным торможением их антагонистов, мышц-разгибателей, заставляя колени сгибаться и затрудняя положение стоя.
У новорожденного ребенка очень мало чувствительности к внешним раздражителям: у него слабая реакция на свет, звук, запах или даже умеренное пощипывание. Но если этот ребенок чувствует внезапное падение, его мышцы-сгибатели сильно сокращаются, дыхание прерывается, начинается плач, учащается пульс, возникают описанные вазомоторные изменения. Существует поразительное сходство между реакцией только что родившегося ребенка на падение и реакцией взрослого на страх падения.
Так как реакция на падение присутствует уже при рождении, ее можно считать врожденной и не зависящей от приобретенного опыта. Опускание головы, сгибание туловища, сгибание коленей, дрожание и отсутствие тонуса разгибателей, характерного для человека в муках беспокойства или страха, — все это является последствиями общего сокращения мышц-сгибателей.
Через несколько недель, когда слух ребенка становится более острым, возникает такая же бурная реакция и на внезапные громкие звуки. Во всех отделах нервной системы, где миелинизация еще не завершена, происходит распространение возбуждения на соседние нервы и ветви нервов. Восьмой черепной нерв имеет две ветви — улитковую и вестибулярную, причем последняя ветвь иннервирует полукружные каналы. Внезапная потеря опоры у новорожденного вызывает интенсивное возбуждение вестибулярной ветви вследствие реакции полукружных каналов на падение. Когда ушная улитка реагирует на громкий шум, возбуждение ветви улитки рассеивается над вестибулярной ветвью, создавая такую же реакцию, как возникающая при падении.
Паттерн реакции, которую мы обнаружили у тревожных или испуганных взрослых, вырабатывается путем стимуляции вестибулярной ветви восьмого черепного нерва. Нарушения, типичные для беспокойства: вертиго, рвота и другие симптомы, — такие же, как и те, которые обычно наблюдаются при нарушении вестибулярных функций.
Таким образом, мы установили, что лежит в основе формирования комплексов тревоги, укоренившихся состояний страха, нерешительности и хронической неуверенности в себе. Кроме того, мы указали на взаимозависимость чувств, с одной стороны, и функций центральной нервной системы, с другой стороны, показывая, как они влияют на положение тела и создают типичные мышечные паттерны. И мы сделали это, подробно остановившись на некоторых из многочисленных примеров этих явлений.
Подводя итог, мы хотели бы еще раз подчеркнуть, насколько важен контроль над мускулатурой в контроле над собой. Тщательное изучение привычной осанки и моделей мышечного сокращения, вызывающих ее, позволяет определить, какие участки двигательной коры подвержены постоянному ненормальному возбуждению, а какие — постоянному торможению.
Мы должны помнить, что жизнь — это быстрый поток последовательных состояний центральной нервной системы и что каждое состояние, независимо от того, насколько оно сложное, представляет собой неделимый гештальт. Невозможно думать одновременно и «да», и «нет». Какой бы сложной ни была та или иная идея, действие или переживание, они представляют собой целостное действие всего нашего существа. И если состояние постоянного возбуждения и торможения таково, что каждая мысль и действие всегда активируют одни и те же отделы мозга, то мы имеем хорошее описание навязчивых состояний. Такие состояния нервной системы могут быть сглажены с помощью лекарств, которые воздействуют на те же области возбуждения и торможения. Когда подобные результаты встречаются в психотерапии, они сопровождаются изменениями как в осанке, так и в общем мышечном тонусе.
Повторим еще раз, что состояние коры головного мозга непосредственно отражается на периферии тела в виде различных конфигураций осанки и мышечного тонуса. Изменение центральной нервной системы всегда означает изменение этих конфигураций. Каждая из них, как мы уже отмечали, является одной из сторон той же монеты.
Очевидно, что методика снижения мышечного тонуса и методического улучшения Образа Я имеет значение, которое трудно переоценить. Такая методика позволяет понять: когда самоконтроль ущербен, дефектным оказывается что-то еще, и происходит задержка саморазвития. Следовательно, исправление этих дефектов не должно восприниматься как «лечение болезни», скорее, это возрождение роста и развития самого себя.
Эта методика, разработанная за два десятилетия, была развита в двух направлениях: первое — работать индивидуально с человеком посредством физических манипуляций; второе — используя совершенно иные подходы, работать с пятьюдесятью и более людьми.
Завершим эти замечания заключительным наблюдением. Если рассматривать организационные уровни центральной нервной системы (ринический, который контролирует внутреннюю среду тела; лимбический, который контролирует внешнее выражение внутренних потребностей; и супралимбический, который все еще развивается и позволяет людям не только действовать и говорить, но и понимать, что они делают и говорят), становится очевидным, что осознание пространственной ориентации нашего тела означает глубокое и ясное познание самих себя. Таким образом, мы берем на себя ответственность за нашу личную эволюцию, двигаясь в направлении, уже обозначенном для нас процессом эволюции в целом.
Источник: Somatics (1988) «Bodily Expressions»
Перевод: Георгий Попов
Вычитка и редактура: Наташа Голубцова
Корректура: Литредактор
Поддержать переводы новых материалов и выразить благодарность: /donation/
Добавить комментарий