Как и многие другие, я приобщился к методу Фельденкрайза, чтобы усовершенствовать то, как я двигаюсь. Но уже с самого начала мне стало ясно, что эффект метода выходит далеко за эти рамки.
Моя жизнь в то время была сосредоточена на изучении физического театра со специализацией на требовательной физической дисциплине — цирковой трапеции. Когда я начал погружаться в метод Фельденкрайза, я испытал то, как моя психика приспосабливается к изменениям в физической форме. По крайней мере, в то время я воспринимал происходящее именно так. Я уже писал ранее о том, каким было это воздействие.
Мое погружение сводилось к посещению всех занятий, которые укладывались в мое расписание, с учителем Шелах О’Нил. Иногда я пропускал занятия в цирковой школе, чтобы вместо этого заниматься по методу Фельденкрайза, так как чувствовал, что это помогает мне достичь на трапеции большего, чем любая другая специализированная тренировка на самой трапеции.
Чтение Фельденкрайза
По мере роста моего любопытства к этому методу я искал материалы для чтения. «Сознавание через движение» (Awareness Through Movement) было самой очевидной книгой, с которой можно было начать. Из нее я вынес, что метод — это нечто большее, чем просто движение.
Книга начинается с простого утверждения: «Мы действуем в соответствии с нашим образом Я» [прим. пер.: оригинальная книга на иврите которая называлась «Совершенствование способностей. Теория и практика» начиналась несколько иначе: «Мы действуем согласно нашему собственному образу. Я ем, хожу, говорю, думаю, смотрю, люблю и так далее — в соответствии с тем, как я ощущаю, как я совершаю эти действия.». А термин «образ Я / Self-image» появляется только во втором абзаце]. Из последующего повествования становится ясно, что Фельденкрайз стремился к гораздо большему, чем просто совершенствование того, как мы движемся. «Я стремлюсь не к гибкому телу, а к гибкому разуму. Я стремлюсь вернуть каждому человеку его человеческое достоинство».
Связь между осанкой, настроением и характером
Фрэнки Андерсон, учитель движения и физического театра в цирковой школе, была ученицей Моники Пагнё. Фрэнки не только подарила мне первое соприкосновение с методом Фельденкрайза, но и научила нас создавать персонажей посредством движения. Мы делали это, выявляя и преувеличивая особенности наших собственных стилей движения, а также имитируя, а затем воплощая физическую сущность других людей, реальных или воображаемых.
Что поражало меня и тогда, и сейчас, так это то, что таким образом, играя, мы эмпирически обнаруживали связь между осанкой, настроением и характером. Благодаря Фрэнки стало ясно, что мы не только работаем над возможностью играть как можно больше различных персонажей, но и находим в себе нейтральность, которая является ключом к расширению репертуара. Это перекликается с идеей Фельденкрайза о том, что идеальная организация — это та, из которой мы можем двигаться в любом направлении.
В поиске нейтральности
Это становится особенно ясно при работе с масками. Для тех, кто прежде не сталкивался с работой с масками, самым захватывающим, магическим и немного сверхъестественным является то, что когда мы надеваем маску персонажа, она как бы сама собой вселяется в наш разум и тело. Форма определяет функцию.
Нейтральная маска работает в обратном направлении. Она, как следует из ее названия, ничего не выражает, но постепенно, исходя из физических качеств исполнителя, обретает характер. Функция определяет форму. Работа с маской — это огромная тема сама по себе, существует множество способов игры с нейтральной маской. Мы использовали ее как инструмент для выявления собственных привычек и подсказок во время поиска нейтральности.
В каком-то смысле паттерн излишних мышечных сокращений, который мы приобретаем на протяжении нашей личной истории, можно почувствовать как маску охватывающую все тело, которую мы носим независимо от того, что делаем; это так называемый латентный мышечный тонус. Кстати, существуют также телесные маски, которые проявляются в определенных ситуациях.
Эго как излишнее мышечное напряжение
Когда меня просят подвести итоги того, с чем мы работаем по методу Фельденкрайза, я часто просто цитирую высказывание Алана Уотса о том, что «эго — это излишнее мышечное напряжение». Для учеников моих классов этой цитаты часто бывает достаточно: она вызывает общий смех узнавания себя.
Следующей книгой Фельденкрайза, которая попала мне в руки, была «Тело и зрелое поведение» (Body And Mature Behaviour). Я нашел первое издание в библиотеке города, где жил в то время. В последнем абзаце введения Фельденкрайз перекликается с Уотсом, утверждая, что «результаты дефектных привычек называются характером».
По словам Фрейда, эго — это аспект личности, на который мы полагаемся, чтобы он вел нас через повседневную жизнь. Уловка заключается в том, что эго постоянно ведет переговоры между противоречивыми требованиями ид (той частью личности, которая стремится исполнить первобытные желания, не прибегая к социальной адекватности, морали или просто соответственно действительности) и суперэго (той частью личности, которая пытается заставить эго действовать в соответствии со всеми усвоенными нравами и ценностями, которые мы приобретаем в семье, религии и в обществе).
Фельденкрайз бросает вызов Фрейду
Внутренние конфликты между эго, ид и суперэго порождают тревогу, которой можно противостоять только с помощью защитных механизмов. Книгу «Тело и зрелое поведение», как многие отмечали, можно считать радикальным вызовом Фрейду. Фельденкрайз связывает тревожность разума с телесными паттернами сокращений, «сформированными… индивидуальным приспособлением к действительному физическому окружению». Освоенные эмоциональные привычки адаптации выражаются в навязчивом или реактивном поведении, которое сопровождается механически неэффективной осанкой.
Он приходит к выводу, что «фундаментальных изменений нельзя ожидать без преобразования мышечных и постуральных привычек. Несварение желудка, нарушенное дыхание, искривленные пальцы ног и стопы, нарушения сексуального поведения, постуральная ригидность и мышечное напряжение сочетаются с эмоциональными расстройствами. Вся личность в целом: рацион питания, дыхание, секс, мышечные и постуральные привычки — должны рассматриваться непосредственно и одновременно с эмоциональным переобучением».
Системный подход
В групповых уроках Фельденкрайз представляет более целостную, системную точку зрения на то, как его метод, обращенный к людям на уровне действия и ощущения, может улучшить функционирование человека в целом. Эта работа дает «многим ученикам уже только в этом обрести необходимое облегчение, и, благодаря более ясному пониманию процесса формирования привычек, они смогут самостоятельно продолжить процесс своего взросления».
Идеал зрелости, который он представляет, это физическая и эмоциональная чуткость и способность адаптироваться к требованиям настоящего момента, без обусловленности прошлым. Фельденкрайз, однако, говорит не столько о зрелости как о цели, которая должна быть достигнута, сколько о бесконечном процессе созревания. Цель метода радикальна — дать нам свободу выбора или даже, в конце концов, возможность соприкоснуться с идеалом растворения эго.
Метод Фельденкрайза — это традиция мудрости?
Возможно, более уместно думать о методе с точки зрения традиции мудрости, чем просто как о системе переобучения движениям. Если книги Фельденкрайза не являются достаточным доказательством, то сочинение Давида Каца «Установление связей: корни и отголоски в учении Моше Фельденкрайза» (David Kaetz «Making Connections: Roots & Resonance in the teachings of Moshe Feldenkrais«) еще раз подтверждает эту точку зрения.
Я вспоминаю историю, которую услышал во время обучения, к сожалению, не могу вспомнить от кого. Услышав, что Фельденкрайз отказывается от своей должности ученого на службе израильского правительства, его мать, как говорят, сказала на это: «Ты отказываешься от возможности получить Нобелевскую премию, чтобы массировать людям задницы?!»
Я начал задаваться вопросом, что я предлагаю через преподавание этого метода. И, что более важно, как я преподношу это людям. Интересно, разве я не перепродавал метод с такими названиями семинаров, как «Забота о наших спинах»? Возможно, я бессознательно больше соглашался с мамой Фельденкрайза, а не с ним самим!
Дешевле и веселее, чем психотерапия
На протяжении многих лет, основываясь на своем опыте, я шутил на уроках, что эта работа дешевле и веселее, чем психотерапия. Что делает эту работу более увлекательной, на мой взгляд, так это то, что в методе Фельденкрайза очень ясно, что путь к зрелости через эту работу — это не терапия, а образование; непрерывное совершенствование нашей способности быть вовлеченными в процесс научения. В эти дни я чувствую, что за шуткой стояло больше, нежели я предполагал.
То, что Фельденкрайз выделяет как нашу уникальность среди животного царства, это превосходство научения в человеческом развитии. Он утверждает, что наши неврозы являются результатом нашего образования, как формального, так и неформального, и что, в общем, нас обучают быть гораздо меньше того, чем мы можем быть на самом деле. В худшем случае мы вообще можем получить образование без научения, что находит свою современную параллель в мышлении педагога Кена Робинсона.
Биологический оптимизм
Перспектива, которую дает работа Фельденкрайза, основана на том, что Рути Алон назвала биологическим оптимизмом, — это то, что мы можем научиться преодолевать возникающие неудобства, как ментальные, так и физические, через процесс внимательного наблюдения за движением и ощущениями.
Если Фрейд усматривал в неврозах психическое заболевание, требующее лечения, то Фельденкрайз наблюдал в них усвоенные привычки тела и разума, связанные воедино, и рассматривал выход из них как вопрос образования. Он предположил, что совершенствование способности к научению через внимательное наблюдение за движением и ощущениями может само по себе быть достаточным, чтобы устранить невротическое поведение у многих из нас.
Метод как практика
Во время моего обучения Мириам Пфайффер рассказала историю о поездке на машине с Моше на один из его вечерних классов в Тель-Авиве после насыщенного дня. Она спросила его, какой урок он собирается преподавать, а он ответил, что не знает. Затем она спросила его, не беспокоит ли его неподготовленность, на что он ответил: «Нет, это всегда один и тот же урок». Это указывает мне на то, что именно процесс, через который мы проходим в групповых уроках, является первичным. Это не просто серия уроков, которые нужно усвоить, а скорее практика.
То, что мы практикуем, независимо от того, на чем сосредоточен урок, — это замечать взаимосвязи и распознавать тонкие различия. Всегда одно и то же: мы глубоко погружаемся в движение и ощущения, в то же время обогащаясь новыми возможностями и вариациями. Это процесс, которому мы научаемся через практику.
Со временем мы можем привнести все больше и больше того, чему научаемся в процессе, в когнитивные и эмоциональные аспекты нашей жизни. Но как насчет непосредственных физических результатов уроков? После того как мы избавились от некоторых паразитических мышечных сокращений, появившихся в результате формирования привычек на протяжении всей жизни, что происходит в тот драгоценный момент, когда мы встаем и ходим в конце урока?
Иногда я вставал и смеялся, или безудержно плакал, сам не понимая из-за чего. Бывало даже, что я вставал, шел и чувствовал себя кем-то другим. Чаще всего люди просто сообщают, что чувствуют себя легче, выше, заземленнее, подвижнее или просто по-другому в хорошем смысле этого слова.
Как вы себя чувствуете?
В течение многих лет я организовывал групповые занятия, начиная и заканчивая двумя вопросами: «Как вы себя чувствуете?» и «Каков эмоциональный фон этого момента?» Выждав паузу, я продолжал вопросом: «Как это чувство воплощается в теле?» Зачастую для тех, кто работает в контексте исполнительского искусства, это не лишние вопросы, которые можно задать классу танцоров или актеров.
Но по мере того, как я работаю со все более широкой аудиторией, я задаюсь вопросом, не мог бы я расширить этот каркас, чтобы использовать его более целенаправленно? А что, если, когда люди встают и идут, я могу привлечь их внимание к любым сдвигам, выходящим за пределы физического, за пределы того, что они чувствуют в теле, и больше, к любым сдвигам, которые они замечают в своей позиции (attitude — это замечательное английское слово, которое охватывает как осанку, так и мировоззрение)?
Форма следует за функцией
Джеф Хэллер недавно в начале занятия задал интересный вопрос: «Где вы обнаруживаете свое прошлое?» Это напомнило мне работу Альфреда Норта Уайтхеда, который выдвинул идею о том, что взаимоотношения разума и тела должны быть временными, а не пространственными, как это более привычно в современной западной культуре. Он находит полюс прошлого в теле, а будущего — в разуме. Мой образ для этого заключается в том, что тело является материальным накоплением прошлых решений, в то время как разум ориентирован на будущее, а точнее, на то, что будет дальше.
Это, в свою очередь, напоминает мне об аргументах, которые были приведены в институте Эсален в споре между Фельденкрайзом и Идой Рольф, из которого у нас появился термин «функциональная интеграция». Рольф утверждала, что нельзя изменить функцию, не изменив сначала форму. Фельденкрайз утверждал, что если вы изменяете структуру без изменения функции, то форма возвращается к тому, что было раньше, так как именно функция создала структуру. Изменение функции более фундаментально, так как изменение формы неизбежно будет следовать за ней.
Рост во времени
Дэвид Абрамс в «Заклинании чувственного» (Spell Of The Sensuous) определяет местонахождение прошлого под нами в земле, а Кэрин МакХос и Андреа Олсен в их тренинге «Тело и земля» (Body And Earth) говорят о костях как о земле тела. Короче говоря, прошлое проявляется в наших телах через нашу привычную историю отношений с гравитацией.
Кости приобретают и меняют свою форму в соответствии с тем, как мы позволяем гравитации течь через них. Бонни Бэйнбридж Коэн объясняет это метафорически. Наши кости подобны руслам рек, а гравитация — воде, протекающей через них. Если мы изменяем поток воды, то русло реки меняет свою форму… но на это потребуется время.
Мы не биологические машины, управляемые компьютерным мозгом, в который урок внедряет новую программу, а живые, самоорганизующиеся, саморегулирующиеся организмы, которые растут во времени. Здесь можно сказать больше о том, что происходит с изменениями, которые мы переживаем в конце урока. Кроме того, для меня важно думать о методе как о практике; мы меняем свой разум, но для того, чтобы наверстать упущенное, нашим телам требуется время.
Ресурсы для неопределенного времени
Моя личная практика и методы преподавания меняются. Я чувствую, что есть больше потенциала в том, как я обрамляю метод, как я представляю его в мире, чтобы привлечь студентов, в том, как я преподаю его, и особенно в том моменте, когда я встаю в конце урока. Здесь происходит деликатный диалог между нашей нервной системой, нашим разумом — ориентированным на возможное будущее и реорганизованным через опыт урока — и физической структурой тел, которая выросла в форму, организованную нашим прошлым использованием. Урок создает возможность проживать наши тела по-другому.
То, что мы испытываем, выходя за пределы урока, это возможность измениться в жизни, испытать, каково это — быть в какой-то степени не обремененными прошлым и свободными от ожиданий, чувствуя себя менее встревоженными, встречаясь лицом к лицу с грядущим.
Я думаю об этом как о моменте созидания, чтобы соответствовать требованиям настоящего момента всей полнотой наших ресурсов и свободой действовать без принуждения; чтобы быть способным отвечать, а не просто реагировать. Этот момент очень ценен.
И мне кажется, что в настоящий момент, разворачивающийся как бы в неопределенное будущее, метод Фельденкрайза является ценным ресурсом, который выходит далеко за рамки «массирования задниц людей».
При всей занимательности размышлений Малькольма, меня озадачивает то как он обходит стороной тему сознавания / awareness, которая проходила красной нитью в работе Фельденкрайза. Вот, все в той же книге «Совершенствование способностей. Теория и практика» (1967):
«Сознавание — это высший из возможных на сегодняшний день уровней развития человека.»
«Систематика и сознавание должны стать для каждого человека средствами пересмотра всех областей человеческой деятельности и поиска места, соответствующего его собственной природе, в котором он может свободно дышать и действовать.»
«Сознавание — новая эпоха в эволюции.
Верхний отдел системы (кора головного мозга), который наиболее развит у человека, чем у любого другого животного, делает возможным сознавание. То есть способность распознать свои естественные потребности и выбрать средства для их удовлетворения. Благодаря становлению этой системы, сознавание дает нам силу рассудительности, дифференциации, т.е. способность обобщать, абстрактно мыслить, способность воображать, и многое другое. Тот факт, что человек сознает свои естественные потребности, является основой, на которой он познает себя. […]
Я считаю, что мы живем в короткий переходный период, который предвещает появление homo humanus (человека человечного), подлинно целостного человека. Не исключено, что мы доживем до этого.»
(перевод с немецкого издания 1968 года, книга вышла под названием «Der aufrechte Gang» в переводе Франца Вурма, и по содержанию больше соответствует исходной книге на иврите, чем англоязычное издание «Awareness Through Movement» 1972 года, хотя и там есть расхождения с первоисточником.)
Как думаете, возможно ли свести все вышесказанное к просто «внимательному наблюдению за движением и ощущениями»? Если бы сознавание было просто внимательным наблюдением, то зачем было водить эту новую сущность, сложно объяснять ее значение, и говорить о ее значимости?
Если мы заменяем сознавание на внимательное наблюдение и не замечаем существенной разницы, не станется ли что мы упускаем из вида что-то существенное?
«Сознавание через движение» или «внимательное наблюдение через движение», есть ли разница? Как минимум становится заметным неуместность здесь употребления «через/through», куда проще тогда сказать просто «внимательное наблюдение движения». Но об этом ли речь?
А что если «внимательное наблюдение», это не то что, а то посредством чего, и оно не может ни заместить, ни объяснить суть и цель практики: «Сознавание через (внимательное наблюдение) движения».
Из раза в раз работа Фельденкрайза при передаче теряет самую сердцевину. То остается лишь одно движение, превращая практику в замысловатую физкультуру. То движение обретает внимательное наблюдение, что уже сроднит процедуру с созерцательными медитациями и сводит всю работу просто к расслабустике. А сознавание ради которого все и затевалось всякий раз остается за бортом.
Источник: Feldenkrais – what’s the point? by Malcolm Manning
Перевод: Георгий Попов
Редактура: Т.Т.
Добавить комментарий